Москва 2087 [СИ] - Алла Белолипецкая

И это я отыскала вас здесь. А сейчас мы должны проверить вашу одежду и сумку. Иначе та парочка тоже очень скоро заявится сюда.

И тут, словно в ответ на её слова, из-за окна донеслись голоса. Так что Ольга, Ирма и Настасья как по команде устремились к окну и припали к узеньким зазорам, что имелись между планками жалюзи.

— Может, она в какую дверь забежала? — проговорил один из двоих мужчин в зимних подупальто, сверяясь с прибором, зажатым в руке.

— Мы же всё время видели её спину — когда б она успела забежать? Да и нет здесь никаких дверей… — пробурчал другой. — Полминуты назад была здесь, и вот — пропала… — И Ольга услышала в свой адрес несколько непечатных эпитетов.

— Das Miststück[1], — пробормотала Ирма и, словно виновата перед Ольгой была она, в знак извинения вскинула раскрытую маленькую ладонь.

3

Ньютон испытывал непреложное чувство, что события в штаб-квартире ЕНК происходят слишком быстро. Гораздо быстрее, чем он готов был их воспринимать. А ведь он, Алексей Берестов, никогда себя к тугодумам не причислял!

Вот — на запястьях полковника Хрусталева сомкнулась в точности такая же пластиковая лента, которая только что стягивала руки самого Ньютона. И полицейский полковник — без единого слова протеста — плюхнулся на ресторанный стул, к которому его подтолкнули сотрудники ОСБ. А подчиненные самого полковника — которые, хоть и с другого конца ресторанного зала, но наверняка заметили, что происходит — даже со своих мест не поднялись. Вот — человек, снявший наручники с Ньютона, принялся деловито обсуждать что-то с компьютерщиком, который сжимал в руках планшет. Вот — молодой человек в полицейской форме, вооруженный автоматической винтовкой Мосина, поспешно подошел к этим двоим. И явно принялся что-то им объяснять. А он, Алексей Берестов, хоть пытался вникнуть в смысл творящихся событий, но сделать это был не в состоянии.

Наконец, промаявшись минут пять — забытый всеми, — Алексей Федорович не вытерпел и подал голос:

— Послушайте, господа, — проговорил он почти что шепотом — с таким расчетом, чтобы его слова не долетели до полицейских, о чем-то совещавшихся чуть поодаль за сдвинутыми столами, — я был бы вам признателен, если бы вы благоволили кое-что мне объяснить. — Когда Ньютон был не в своей тарелке, то всегда начинал говорить в духе имперского ренессанса.

К нему повернули головы и сотрудники ОСБ, и молодой человек в полицейской форме — который вряд ли в действительности состоял на службе именно в полиции. Но заговорили с Ньютоном не они. У себя за спиной он услышал голос полковника Хрусталева:

— Вы хотите узнать, наверное, — вопросил он с неприятным смешком, — кого именно я отправил за вашей подругой?

— Ольга Андреевна мне не подруга. — Ньютон сам удивился тому, что испытал смущение, произнося эти слова; он даже остался сидеть к полковнику спиной — чтобы, чего доброго, не выдать себя выражением лица. — Но — да: я хотел бы узнать в том числе и это.

И на сей раз ему ответил мнимый полицейский с винтовкой Мосина — бросив перед тем быстрый взгляд на Ф. Тот коротко ему кивнул, явно разрешая говорить.

— Те двое, что отправились выслеживать госпожу Булгакову, — сказал молодой человек, — в действительности являются сотрудниками службы безопасности корпорации «Перерождение». Не особенно высокопоставленными, впрочем. Их задачей было доставить женщину к господину Молодцову — тот хотел что-то у неё выяснить. Что именно — я не понял. Мне удалось услышать только часть телефонного разговора Молодцова и полковника Хрусталева.

— Что хотел господин Молодцов — это мы скоро узнаем, — заверил его руководитель группы ОСБ, после чего обратился к Ньютону: — Так о чем еще вы хотели спросить, Алексей Федорович?

— Что, простите? — Ньютон был так ошарашен услышанным, что не сразу уразумел, о чем речь.

— Вы сказали, что хотите спросить в том числе о том, кто оправился за госпожой Булгаковой? А о чем еще?

И Ньютон уже открыл было рот, чтобы задать свой вопрос. Но потом покрутил головой, рассмеялся.

— Мне было интересно, каким образом господин Ф. сумел так быстро узнать о деяниях полковника, чтобы распорядиться насчет его ареста. Но, я полагаю, всё и так уже понятно.

4

Настасья считала, что им с Ирмой крупно повезло — что они сумели найти Ольгу раньше, чем это удалось сделать её преследователям. Когда полчаса назад Настасья позвонила Ирме на мобильный телефон, то поняла: к Ольге Булгаковой они могут опоздать.

К тому моменту Настасья уже вышла из Храма Христа Спасителя, где завершилось праздничное богослужение — и где вместе с ней находился и её отец, трансмутировавший в Дениса Молодцова. Отец категорически отказался отпускать Настасью на церковную службу одну — пошел с нею вместе. И только благодаря этому девушка узнала — по чистой случайности — то, о чем отец сообщать ей отнюдь не собирался.

В самом конце литургии у него вдруг завибрировал в кармане мобильник: Настасья стояла к отцу вплотную и не могла этого не ощутить. Филипп Рябов украдкой вытянул запрещенный гаджет из кармана, коротко глянул на дисплей — а затем быстро сбросил вызов. После чего шепнул Настасье в самое ухо: «Я вернусь через минуту». И стал пробираться к выходу сквозь людское море, наполнившее Храм. Ни при каком раскладе Филипп Рябов не стал бы разговаривать по мобильному телефону при свидетелях. И, едва он повернулся к своей дочери спиной, как та мгновенно устремилась за ним следом.

Если бы профессор — как всегда именовал его Макс — обернулся, то столкнулся бы с Настасьей нос к носу: она буквально шла за ним по пятам. Однако он ни разу не повернул головы — явно очень спешил переговорить с человеком, чей звонок он сбросил.

Конечно, Настасье ни за что не удалось бы остаться незамеченной, если бы её отца сопровождали охранники: двое мужчин в полупальто одинакового фасона, один — в черном, другой — в темно-синем. Но эту парочку Филипп Рябов отрядил по какому-то делу, когда они все четверо подъехали к Храму Христа Спасителя на черном «Рено-Альянсе». Настасья откровенно удивилась, когда этот электрокар — отнюдь не премиум-класса — забирал их с отцом от «Ленинградской», чтобы доставить на Пречистенку. Но, как видно, у Филиппа Рябова имелись резоны ездить именно на такой машине: он явно не желал привлекать внимание к своей персоне.

И вот теперь он вышел из дверей Храма в полном одиночестве. И, по счастью, не стал отходить от них далеко: остановился сразу за порогом. Так что Настасья, укрывшаяся за одной